Что такое творчество? Уже само это понятие таит в себе нечто загадочное. В современном мире компьютерных технологий именно творческие способности позволяют добиваться успеха в любом деле. Родители и педагоги стремятся развить в детях именно творческие способности. Но можно ли научиться творчеству, и каждый ли человек способен стать творческой личностью?
Мы попросили ответить на эти вопросы Александра Мелик-Пашаева, доктора психологических наук, главного научного сотрудника Психологического института РАО, главного редактора журнала «Искусство в школе», и кандидата психологических наук, ведущего научного сотрудника Психологического института РАО Зинаиду Новлянскую, которые много лет занимаются проблемами художественного развития детей.
– У термина «творчество» существует множество определений. Как вы понимаете творчество, что это такое?
А. Мелик-Пашаев: Для меня творчество – это проявление в какой-либо сфере жизни того уникального, что человек принес в мир, и что из него осознанно или неосознанно просится наружу. Каждому человеку свойственна внутренняя активность души, которая не «потом, когда-то» образуется, а человек с ней рождается. Внутренняя активность души пробивает себе дорогу через все объективные обстоятельства, средовые условия, задатки, которые даны человеку, через все впечатления жизни. Творчество может проявляться во всем: и в повседневной жизни, и в отношениях с людьми. Творчество – это не какое-то редкое свойство, это способность родовая. Не исключение, а норма.
– Человек приходит в мир, имея творческий потенциал. Можно ли говорить, что уже маленькие дети способны творить и восхищать своими работами окружающих?
А. Мелик-Пашаев: Безусловно. Я поражаюсь тому, что ребенок, который ничего не должен мочь и уметь в изобразительной деятельности, сам того не понимая, создает что-то такое, что способно вызвать интерес и даже определенную зависть у художников. Для меня это стало загадкой. Я не знал тогда, что это заметили искусствоведы, педагоги и сами мастера искусств уже больше ста лет назад.
– Чем вас удивляет детское творчество?
А. Мелик-Пашаев: Выразительностью образа. Издавна принято говорить о непосредственности, о чистоте души детей, о «свежести взгляда», которые видны в их работах, и все это правильно, ведь ребенок и вправду многое видит впервые. Но кроме того есть и выразительность создаваемого образа, которая роднит вроде бы беспомощное детское творчество с истинным искусством. Воплощение чувства в выразительной форме – то, к чему художники стремятся своими изощренными сознательными путями, иногда пытаясь в чем-то подражать детям. И не всегда удачно. Ребенку это дается без видимых усилий.
– Откуда у ребенка такие способности?
А.А. Мелик-Пашаев: Я думаю, это и есть проявление той самой внутренней активности души. Ребенок, с одной стороны, он еще «ничего не может», но с другой он, условно говоря, пока еще может «все». С возрастом у нас одни способности развиваются, другие как бы атрофируются, и это, видимо, неизбежно. Мы видим, что при благоприятных педагогических условиях практически все дети – я не хочу сказать, что все в одинаковой степени или одинаково быстро – могут творчески проявить себя в той или иной деятельности; в художественной, наверное, в первую очередь.
– В таком случае, как создать такие условия, чтобы ребенок мог реализовать потенциал, раскрыть в полной мере свои способности?
А. Мелик-Пашаев: Надо идти навстречу внутренней активности ребенка, не превращать его в сосуд для наполнения знаниями, нормами. Мы привыкли думать, что изначально ребенок как бы пуст, мы вложим в него то-то и то-то, а «потом», когда он всему научится, то сможет проявить свои творческие способности. Это психологически совершенно неправильно.
З. Новлянская: У ребенка есть самое главное – творческая инициатива, даже у самого маленького. И с этой творческой инициативой надо очень бережно обращаться. Когда мы начинаем чему-либо обучать ребенка, то зачастую не идем навстречу его инициативе, а действуем по некоему алгоритму той деятельности, в которой хотим его продвинуть, «сажаем» на повторение уже готового, того, что уже есть в культуре и без него. А творчество – это то, чего без меня быть в мире не может, то, что неповторимое «мое», и что я реализую.
– Можно ли считать, что творческим потенциалом обладают все дети, а талант есть не у каждого?
А. Мелик-Пашаев: Я думаю, это неточно терминологически. «Одаренный», «талантливый», «гениальный» – где одно кончается, а другое начинается, очень трудно сказать. Я думаю, вот на что надо обратить внимание. Талант проявляется не потому, что у ребенка есть какие-то отдельные качества, которых нет у других, не потому, что он может сделать то, что другие не могут. Талант проявляется, прежде всего, в том, что та или другая деятельность становится для человека главной ценностью и приоритетом жизни.
З. Новлянская: Наши исследования показывают, что есть два пути, по которым может развиваться художественная одаренность, два входа в искусство.
Маленький автор может идти через ворота художественной формы. Это как раз те дети, которые хорошо обучаемы, кто хорошо усваивают культурные образцы. Но возможен и другой путь, когда ребенок входит в искусство через стремление выразить те переживания, что есть у него внутри, то, что его сильно волнует. Это дети, которые идут от собственного жизненного впечатления, обычно очень сильного, для которого пока нет заданных форм. Ребенок может выражать свой замысел коряво, не очень складно, но, тем не менее, выразительно, и вот этих детей очень часто мы теряем. Детей, которые хорошо воспроизводят образцы, чьи работы по форме близки к взрослым эталонам творчества, – таких детей поддерживают и родители, и педагоги, и на конкурсах они занимают призовые места. А тем, кто не столь совершенно доносит свой замысел, но у кого есть что выразить, обычно указывают на недостатки. Но эти дети уже создают нечто ценное, просто их не понимают взрослые, оценивающие их творчество.
– Получается, наша система образования не развивает творческие способности и, более того, учит не тому, что требуется?
З. Новлянская: Давайте рассмотрим несколько примеров. На картинке ребенок– дошкольник изобразил волка. Что для него главное в волке? Показать, что он страшный: зубы, лапы с огромными когтями. При этом сам волк на картинке маленький. Ребенок выделяет в образе волка, который создал внутри себя, какие-то важные признаки и хочет через них показать весь ужас этого существа. А ему могут сказать: «Неправильно! Это все не так! Нужно убрать эти огромные когти и зубы и сначала научиться рисовать волка правильно». А когда он научится грамотно рисовать животное, он каким-то образом должен преобразовать этот стандартный образ так, чтобы он стал выразительным. Но ведь «невыразительный волк» ребенку не нужен. Для него главное – выразить свое отношение к изображаемому, свое эмоциональное состояние.
В нашей коллекции рисунков есть петушок, у которого все нарисовано отдельно – гребень, когти и хвост. А самого петушка нет. Но ребенок имел в виду всего петушка, а не только гребень и когти…
– Как педагогу реагировать на такие рисунки?
З. Новлянская: Самое главное – не задавить стремление к выразительности «правильным» изображением. Потому что правильное изображение маленький ребенок все равно толком не сможет создать. Это могут уже дети постарше. Значит, надо давать такие задания, которые будут окультуривать естественную для этого возраста способность ребенка к выразительности.
– Сейчас не поправляют, дают ребенку возможность выразить внутреннюю активность души?
З. Новлянская: По-разному. Есть очень много толковых педагогов, которые понимают, что правильно, что неправильно с точки зрения художественности, что выразительно, а что – нет. В этом направлении есть сдвиги. Но существуют и системы, где все по-прежнему: трава только зеленая, небо только синее.
Изобразительному творчеству повезло, потому что детские рисунки остаются как объективный результат творческого усилия, и взрослые их замечают. Со словом гораздо сложнее, потому что все дошкольники, по сути дела, работают по фольклорной модели – их творчество всегда устное. На него вообще никто не обращает внимания. Ну, что-то такое ребенок мурлычет – бормочет или приговаривает. Чтобы заметить сам факт первых детских сочинений, надо очень внимательно относиться к ребенку и иметь, я бы сказала, особое ухо.
– Можно ли дать советы родителям, как определить, в какой области ребенок талантлив?
З.Н. Новлянская: Нужно отвести какое-то время на полноценное общение с ребенком по поводу самых важных вещей, одна из которых – его собственный внутренний мир, его собственная энергия души. Нужно искать каналы, где она будет находить выход, и некие культурные средства для ее выражения. Не забывать, что если у ребенка нет полноценной среды для игры, родители должны создавать ее. Иногда на место играющих детей приходится вставать самим. Это то, к чему родители совершенно не готовы.
А ведь отсутствие игры ведет к потерям не только в художественном, но и в интеллектуальном и психологическом развитии. Важно не увлекаться ни гаджетами, ни мультиками, ни группами раннего развития, надеясь, что с их помощью ребенок получит полноценное развитие.
И еще раз: надо быть очень внимательным к проявлениям активности ребенка в тех или иных областях жизни. Обратить внимание на первые его попытки в словесном творчестве, первые проявления выразительности в рисунках. Самое главное – если вы ведете ребенка в какое-то заведение, где на него будет оказываться воздействие, нужно разобраться, что это за воздействие.
А. Мелик-Пашаев: Очень важна и очень трудно дается общая позиция по отношению к ребенку любого возраста. Нельзя относиться к нему как к какому-то симпатичному, но пустому месту, которое я буду чем-то ценным заполнять. Мы все время говорим: «Развитие, развитие…», мы все развиваем – но кого? На самом деле развивается росток, который он несет в себе, который и есть он сам. Ребенок еще и сказать-то ничего не может, и родители считают, что все решают за него и все зависит от них, а на самом деле главный в деле развития – он сам.
Второе – то, что стоит повторить. Внутренняя активность души, творческий потенциал свойственен каждому. И поэтому для родителей, воспитателей, учителей очень важно то, что я бы назвал презумпцией одаренности. Я должен подходить к каждому с презумпцией его одаренности. Как у врачей «не навреди», так и у педагогов и других взрослых, имеющих дело с ребенком, должно быть отношение к нему как к потенциально одаренному существу, а как это проявляется, будет видно в дальнейшем. Я должен идти ребенку навстречу, создавая условия, вовлекая его в культурные формы деятельности в той степени, в которой это нужно ему. Запрос идет изнутри.
